– Это первое успешно функционирующее специализированное отделение для верующих в российском финансово-кредитном учреждении. Какова история его создания?

– Об успехе говорить пока рано, ведь этому офису чуть больше года. А история его создания такова. В 2008 году головной офис нашего банка находился в непосредственной близости от Джума-мечети. На тот момент, да и сейчас тоже, Банк предлагает едва ли не лучшие в республике карточные продукты. Это были в чистом виде светские продукты. Банк и всё многообразие его карточных продуктов, выгодно отличали высокие процентные ставки, качество обслуживания клиентов, хорошо развитая инфраструктура обслуживания держателей карт и пр. Всё это обеспечивало хороший клиентопоток.

Банк позиционирует себя как клиентоориентированное финансовое учреждение, в связи с чем, мы постоянно мониторим потребности наших клиентов, как действующих, так и потенциальных. И вот до нас начали доходить голоса наших клиентов, которые утверждали, что пользуются нашим продуктом скорее от безвыходности, чем из-за, казалось бы, выгодного процента. Им просто нужна была удобная в обслуживании карта как платёжное средство, а процент их вовсе не интересовал. Отдельные клиенты даже просили им этот процент не начислять. Поначалу мы даже не задумывались над этим. Клиент не хочет процентов, значит, не будем начислять. Технически это было несложно сделать. Мы отключали его карту от автоматического начисления процентов после соответствующего с его стороны заявления в индивидуальном порядке.

Но вскоре мы заметили, что такие клиенты образуют достаточно устойчивую группу. Если ты финансист, и ты видишь, что на твоих глазах зарождается новая целевая группа, то глупо на это не ответить. Тогда правлением банка было принято решение разработать карточный продукт, соответствующий идеологическим потребностям данной категории клиентов.

– Тут ключевое слово «идеология»?

– Ну, конечно. Механический отказ от процента – это было бы слишком просто.

Сейчас нам кажется, что в решении этой задачи и на тот момент не было ничего трудного. Но лично у меня сразу возникло немало вопросов. Во-первых, я человек достаточно светский, а потому мне было непросто оценить емкость рынка. Проще говоря, у меня были сомнения относительно того, что найдётся достаточное количество людей, лояльных к такого рода продукту. Конечно, статистика говорит о том, что 95 процентов жителей республики составляют этнические мусульмане. Я понимал, что теоретически потенциал у такого продукта есть. Но, во-вторых, я также знал и понимал, что даже те люди, которые позиционируют себя как соблюдающие мусульмане, неукоснительно выполняя все предписания веры, в экономическом отношении часто ведут себя как светские люди. Одни говорят, что у них нет выбора, другие – что этот процент уходит вместе с инфляцией, а потому им можно пользоваться. Словом, мнения были разные и идеология продукта не складывалась. Но перспективу упускать не хотелось.

– Позволю себе предположить направление решения этой задачи: на стыке светского и религиозного?

– Вот именно, этим путём мы и пошли. Я приверженец эволюционного пути развития, поэтому я долго изучал клиентскую базу, читал, советовался с людьми, которые сталкивались с такой проблемой. Пришлось обратиться к литературе по исламской экономике. Я понял, что без посторонней помощи мне эту задачу не решить. Моих знаний не хватало. Было принято решение о создании в Банке постоянно действующей рабочей группы по развитию Исламского банкинга, в которую вошли сотрудники и преподаватель Дагестанского института теологии и международных отношений.

И процесс пошёл. Мы нащупали свой рынок. Идеология продукта была разработана. Соединение религиозной этики с морально-этическими принципами светской жизни, мы воплотили в «халяльной» карте: часть средств, заработанных на этих картах, мы решили направлять на проведение благотворительных акций в учреждениях детского воспитания и здравоохранения. Духовное управление помогло нам с теологическим наполнением этого проекта.

– В каком году начался проект?

– В мае 2008 г. Интересно, что когда люди увидели, что благотворительная помощь может носить системный характер, то число держателей карт категории «Специальная» стало расти большими темпами. На сегодня эмиссия данных карт составила 20 000ед. Когда мы увидели, что эмиссия карт продвигается успешно, то мы поняли, что вопросы халяльности банковских продуктов являются для многих людей актуальными. Но также актуальными для них являются вопросы того: идут ли эти деньги в «карман чужому дяде» или помогают выжить более слабым членам общества. Среди держателей наших специализированных карт появились люди разных конфессий, но с общим менталитетом.

– Так значит, Вы включили в идеологию продукта не только религиозную составляющую, но и попытались капитализировать менталитет?

– Да, можно сказать, что мы заставили финансово «работать» менталитет жителей Дагестана, у которых в культуре заложены традиции помощи более слабым категориям населения: сиротам, старикам, больным, детям, малоимущим. Не вижу ничего плохого в таком использовании менталитета. Мы дали клиенту возможность реализовывать себя как религиозную и социально активную личность на постоянной основе. Мы более года «искали» продукт, который мог бы удовлетворить и религиозные, и светские законы, и законы кавказского общежития. Мы его нашли и поняли, что «миссия выполнима». По крайней мере, в тех пределах, которые обозначены законами государства и нашими возможностями. Так в структуре банка возник сектор по развитию исламского банкинга.

– Чем занимается это подразделение?

– Во-первых, оно изучает соответствие отдельных уже действующих банковских продуктов нормам Ислама, с последующей сертификацией их в Духовном управлении. На сегодняшний день мы уже получили сертификаты на такие продукты и услуги, как: мгновенные денежные переводы, депозитные ячейки, обмен валюты и др. Помимо этого, оно создаёт новые «халяльные» продукты для растущей клиентской базы. Теперь мы можем сказать, что она сложилась, и мы регулярно проводим её мониторинг потребностей. Руководит сектором, молодой специалист, с высшим экономическим образованием, практикующий мусульманин, совершивший паломничество в Хадж. Он находится в постоянном контакте с нашим муфтиятом и алимами (улемами).

– Как эта работа осуществляется на практике?

– Юристы банка дают правовую конструкцию продукта. Затем мы идём к алимам и спрашиваем у них о дозволенности применения того или иного финансово-кредитного механизма. Он даёт своё видение продукта, исходя из правовых норм Ислама. Затем мы вновь советуемся с юристами. И так до тех пор, пока алимы не благословят, и Центробанк не «даст добро». Только после этого, Духовное управление мусульман выдаёт сертификат соответствия. Так создавалась карта, так создаётся новый кредитный продукт – договор финансирования, который у нас сейчас практически готов.

– Для кого этот продукт?

– Этот продукт существует пока только для физических лиц. У нас есть понимание того, что нужно расширять «халяльную» продуктовую линейку. Растёт новое поколение мусульман. Приведу пример. У меня растут два сына. Младшему – десять, старшему – двенадцать. Во время летних каникул, они оба учились в Хунзахском медресе. Они хорошо разбираются в основах Ислама и гораздо лучше меня воспринимают информацию такого рода. Для них нет ничего удивительного в той мысли, что Ислам способен охватить все сферы жизни. И вот когда, желая сделать им подарок, я спросил, какую карту они хотят, они не задумываясь ответили, что халяльную. Отсюда я делаю вывод, что основным клиентам «халльных» офисов и таких же продуктов сейчас ещё всего только 10-15 лет. Пока они ничего из себя как платежеспособная группа, не представляют. Банки их не учитывают, т. к. ориентированы на финансово-активное население. Но через десять лет ситуация изменится, они вырастут, начнут работать, заниматься бизнесом. Банки должны быть готовы к этому.

– Так Вы работаете на упреждение?

– Мы работаем от потребности клиентов. У нас не слишком большой банк. Мы можем себе позволить и даже обязаны присматриваться к потребностям каждого клиента индивидуально и быть более гибкими, чем большие финансово-кредитные учреждения. Но я хочу отметить, что не за горами тот день, когда такого рода клиенты станут вполне ощутимой целевой группой и для крупных российских банков. Наш опыт может пригодиться. Это ведь мировая тенденция. Она чувствуется и в Москве. Её чувствуют все светские банки. Другое дело, что они эту группу не могут пока «взять» по той или иной причине. Вы же видите, сколько нужно труда, чтобы решить один маленький вопрос. А создать «этичный» банк с полной линейкой услуг для религиозных клиентов – это сложнейшая из задач мировой экономики. Но и её придётся рано или поздно решать. Едва ли при нашей жизни мы увидим решение этой задачи в столь широких масштабах, но такие времена вполне могут наступить.

– Существует ли вообще исламская экономика или это миф?

– Это вопрос стратегический и глобальный. Это не просто вопрос о том, на дозволенные или недозволенные вещи расходуются зарабатываемые средства. Это вопрос не просто банковской философии, или вопрос идеологии отдельного банковского продукта. Он гораздо шире.

– Но Вы сами его поставили, своей работой в том числе, не так ли?

– Я попытаюсь ответить. Постулат такой: в отрыве от мировой экономики банкинг существовать не может. Он её обслуживает. Мировая экономика зиждется отнюдь не на религиозных принципах. Главным принципом остаётся извлечение прибыли. Этот же принцип работает и для мировой банковской системы. Я за границей бываю мало, но то, что я об этом знаю, говорит о том, что отдельные элементы «этичной» экономики где-то прижились, но в целом систему они изменить пока не могут.

– Ну, если бы меня спросили: существует ли исламская экономика, то я бы ответила в «Мударибе»?

– Нет. «Мудариб» – это ведь не суверенное государство. Это один из трёх десятков офисов российского банка «Экспресс», работающий для российских мусульман по российским же законам. Создать даже один исламский банк, не поменяв всю систему отношений, невозможно.

– А что возможно?

– Возможно ответить на спрос. Вот над этим имеет смысл задумываться. Это творческая задача для банкира. Так что одно дело отвечать на потребности новых групп клиентов, а другое – изменять глобальную экономику. Первое нас вдохновляет на творчество. Вторым мы не занимаемся.

– Где вы видите стык между исламом и экономикой, как практик?

– Социально ориентированный и верующий человек не может не хотеть сделать что-то доброе, хорошее. К примеру, я хочу зарабатывать не только честно, но и красиво, этично, дозволенными методами не только согласно светским законам, но законам религиозным. Если я имею такую возможность, то я должен поступать только так, а не иначе. Но проблема в том, что наши люди в массе своей финансово безграмотны и у них представления о возможностях банка далеки от реального положения вещей.

– В чём это проявляется?

– В неумении пользоваться возможностями банка. Многие не знают простых вещей: что такое карта, для чего существует банковская ячейка и т.д. Безнравственно держать излишки денежных средств под подушкой, когда они могли бы работать и помогать другим людям. Не чахнуть над своим «златом» как царь Кощей, а протянуть руку помощи нуждающемуся – это должно быть нормой. Мы были бы рады, если бы наш клиент, у которого имеется профицит средств помог бы начать дело тому клиенту, у которых средства в дефиците. Понятно, что всегда существуют риски, но если ты верующий человек, то ты понимаешь, что излишек средств у тебя образовался по воле Всевышнего и если риск даёт о себе знать, то тут должно наступить понимание и того, что и на это воля Всевышнего. Людей, которые это понимают, пока довольно мало. Сейчас господствует модель отношений, согласно которой не важно, куда пошли заёмные средства, а важно, чтобы эти средства вернулись с процентами. Изменение этой парадигмы могло бы привести к укреплению межличностных связей, к толчку в развитии экономики.

– Принято думать, что деньги людей разъединяют, а Вы сейчас говорите о том, как они могут людей объединять? Не утопия ли это?

– Я всего лишь не исключаю, что сдвиг привычной парадигмы возможен и на практике. Мы ведь и в карте поначалу сомневались. Возможно, взаимное беспроцентное кредитование клиентов составит более или менее устойчивую тенденцию. В этой возможности для меня и заключается потенциал исламской теоретической модели экономических отношений.

– Это похоже на проекты в области социальной экономики?

– Нет, не похоже. Позволю себе ещё немного теории и напомню, что банк – это финансово-кредитное учреждение, и как любое предприятие создается для извлечения прибыли. Я не знаю, как можно зарабатывать на социальных проблемах. Если рассматривать участие в таких проектах через призму получения преференций от государства как в 90-е годы, то тогда это имеет смысл.

– А как же «халяльные» карты с благотворительным содержанием?

– Эмиссия карт, кредитная линия для физических лиц и другие продукты с исламской составляющей – это часть идеологии данных продуктов. Мне как человеку – это не чуждо. Но я бы не называл это проектом социальной экономики или благотворительным проектом. Мы разработали продукты исламского банкинга, которые возможно было создать в наших условиях. Эти продукты соответствуют как нормам Шариата, так и целям и задачам банка. В том числе и главной цели – извлечению прибыли. А благотворительностью мы занимались ещё до разработки специализированных продуктов, предназначенных для целевой группы финансово-активных мусульман. Это привычное для нас дело.

– Но при этом вы втянули в это «привычное для вас дело» около 20 000 верующих и иных держателей карт?

– Выходит так.

– Получается: социальная экономика возникает там, где появляются религиозные нормы?

– Скажем так: она может появиться там, где возникает потребность людей жить по совести, добиваться успеха, жить и зарабатывать честно. Но пока это лишь мечта.

– Вы развитием религиозности не форсируете тем, что Вы развиваете линейку такого рода продуктов?

– Повторюсь: мы идём вслед за клиентом. Мы никуда никого не гоним, чужого клиента не сманиваем, на религиозности людей не играем. Никакого фанатизма у нас в этом смысле нет. «Ничего личного, только бизнес», который, правда, не противоречит нашим внутренним убеждениям. Слоган этой карты был придуман мной. Он звучит так: «В гармонии между вечным и временным». Он означает, что человек способен прожить свою жизнь в гармонии с собой и окружающим его миром, а наш продукт – это один из доступных верующему или социально активному человеку инструментов, который может дать ему нечто большее, чем просто удобную форму хранения и транспортировки денежных средств.

фото: islam.ru